09.08.08
Одна из самых серьезных проблем современной России – дефицит квалифицированных рабочих кадров и специалистов среднего звена, и соответственно нерешенные вопросы начального и среднего профессионального образования.
В русской классике – герценовском "Кто виноват?" – герой утверждает, что делом занимаются в основном лишь рабочие. Проблемы социального положения рабочих и их образования становятся ключевыми в эпоху развития крупного капиталистического производства, причем их игнорирование привело, например, к русским революциям начала XX века. В период промышленной разрухи 1990-х годов в России вопросы подготовки рабочих кадров не стояли столь остро, до сих пор производство держится в основном на профессионалах советского времени, подготовленных эпохой, когда власти постулировали приоритет рабочего класса и соответственно создавали условия для его пополнения. Сейчас в России появляется рабочий нового типа, умеющий отстаивать свои права, сравнивать свою работу и вознаграждение с аналогами из других стран. "Пролетарии всех стран" особенно активизируются по причине всемирных продовольственных, топливных и прочих кризисных явлений.
Новой России в период передела собственности нужны были прежде всего экономисты и юристы, но сегодня чиновники Министерства образования говорят о снижении бюджетных цифр приема на данные специальности. Массовый поход выпускников школ в вузы, помимо собственно образовательных стимулов, перспектив трудоустройства, был связан также со снижением престижа рабочих специальностей, с появлением платного образования, отсрочками от службы в Вооруженных силах, и даже с безработицей. Ситуация изменилась – специалистов с высшим образованием предостаточно, финансов также, ощущается дефицит рабочих и специалистов среднего звена, способных материализовывать грандиозные проекты. Высококвалифицированные рабочие стареют, заменить их сложно, даже на оборонных предприятиях. Подготовка высококлассного рабочего – дело затратное. Новейшее оборудование, передача современного инновационного опыта – это значительные средства, занятие для тех, кто инвестирует в России "всерьез и надолго". Миграция рабочих не решает всех проблем, а демографическая яма, приравнявшая количество выпускников школ к количеству мест в вузах, также не способствует расцвету начального и среднего профобразования.
Очевидно, что в таких условиях любая образовательная политика в России должна учитывать рабочую проблему. Очень важно усиление социального обеспечения учащихся и студентов данного уровня образования. Даже в советское время многие шли в ПТУ и техникумы не в последнюю очередь из-за льгот, в т.ч. бесплатного питания. От этого зависит и состояние российской армии, во многом комплектующейся из обучающихся в системе СПО и НПО. Многие выпускники идут в вузы, уже имея специальность и определенный трудовой опыт.
При отсутствии общей стратегии развития, в России большая часть учреждений НПО и СПО переданы на региональный уровень, поэтому многое зависит от местных властей и заинтересованности работодателей. Иногда удается найти удачную форму взаимодействия, и учреждения обеспечены финансами, мастерами, оборудованием, местом для практик, и даже готовят кадры для других регионов. Но это скорее исключения, чем правило. В основном работодатели в России хотят налоговых льгот, соучредительства в учебных заведениях и т.п., а в это время стареет оборудование, уходят мастера, снижается качество образования. Массовое привлечение работодателями рабочих-мигрантов, работающих как правило за меньшую плату, краткосрочные программы обучения также существенно снижают качество подготовки будущих рабочих. Очевидно, что без четкой федеральной политики рабочий вопрос решен не будет. Характерно, что только после особого напоминания систему НПО и СПО включили в национальный проект "Образование".
При этом образовательные реформы зачастую не учитывают специфики подготовки музыкантов, хореографов, художников, скульпторов, артистов, и т.д. В сфере культуры и искусства сейчас в федеральном ведении 18 средних специальных образовательных учреждений, а всего в России 275 учреждений данного профиля, это второе звено в трехступенчатой системе (детские школы искусств, далее средние и позже высшие профессиональные образовательные учреждения, такие как консерватория, академия искусств, академия хореографии). И когда, например, образование музыканта-исполнителя начинается с 5 лет, а заканчивается в 25, требуя постоянной практики, важно особое отношение к процессу. Новые макеты стандартов третьего поколения, разрабатываемые в Минобразования, предлагают обучение в среднем звене после 9 класса – 3 года 10 месяцев, а на базе 11 класса – 2 года 10 месяцев, что, по мнению специалистов Федерального агентства по культуре и кинематографии, снизит качество подготовки. Эксперты полагают, что участие учебных заведений культуры и искусства в едином государственном экзамене (ЕГЭ) также должно носить особый характер, поскольку экзамены, не входящие в ЕГЭ, здесь носят определяющий, а не дополнительный характер. Проблема ЕГЭ актуальна для многих учреждений СПО и НПО – графики их обучения не совпадают со школьными общеобразовательными.
Переход образовательных учреждений в организационно-правовую форму "автономное учреждение" также беспокоит специалистов, как и проведение госаккредитации в основном лишь органами управления образования субъектов РФ. Все же требуется особый федеральный контроль и федеральная политика в этой сфере. Кстати, общеевропейский процесс интеграции образования включает и уровень НПО и СПО, однако в России больше внимания обращают на Болонский процесс для высшего образования.
Новая Политика.
www.eduhelp.ru