7.02.2012
Минобр представил проект документа с таким названием: «Концепция интеграции эффективных механизмов поиска и поддержки талантливых детей и молодёжи в общенациональную систему» — образец аккуратно распланированного распила бюджетных средств. Нет, я не обвиняю авторов в намерении что-либо украсть. Но если люди начинают с указания на нехватку ресурсов, отводимых на «создание условий для реализации одарённости», а продолжают — и заканчивают! — длинным списком чиновничьих структур, которые надо создать для поиска и поддержки талантов, следует понимать, что они готовят именно распил — абсолютно законный, но немногим менее губительный для дела, чем тупые откаты.

И не в том главная беда, что изрядную долю скудных ресурсов сожрёт «достойная зарплата» очередных чиновников, а в том, что в бумаге почти нет иного содержания, кроме создания бюрократических структур да гомерических порций учёта и контроля. Казалось бы, зачем так скрупулёзно и многоэтажно — вплоть до создания «Национальной информационно-аналитической системы» — учитывать и переучитывать талантливых детей и молодых учёных? Да очень понятно зачем: предлагаемая в бумаге система не должна приносить никаких осязаемых плодов, кроме отчётов о распределении денег. От федерального фонда к региональным, от региональных — ещё куда-то, гранты такие, гранты сякие, сегодня, завтра и всегда. Значит, чтобы производить не слишком кислое впечатление, отчитываться за эту неуловимую работу надо не одними нудными платёжками, но и гордыми бумагами с грифом, например, «Национального реестра олимпиад». И начальство, увидев, как всё солидно устроено, похвалит и наградит.

Содержательные моменты в бумаге — например: ввести в курсы «Психология» и «Педагогика» в педвузах раздел «Одарённые (талантливые) дети» — скудны. Авторы не скрывают причин такой скудости: нет опыта, не развиты механизмы. Нет у нас «в образовательных организациях системной работы по выявлению и поддержке одарённых (талантливых) детей»… Так вот, это, вежливо говоря, неправда. Такая работа у нас есть, причём по любым меркам успешная, и ведётся она уже без малого полвека. С тех пор как великие учёные Колмогоров и Гельфанд собрали талантливых ребят в первые «особые» школы, опыт воистину элитного образования у нас в стране ни на день не прерывался.

Больше того, носители этого опыта прямо предлагают на его основе не решать, а решить задачу, которой посвящена нынешняя минобровская бумага. Группа, в которую вошли академик Хохлов, чл.-корр. РАО Абрамов, директора знаменитых школ Мильграм и Овчинников и другие опытнейшие люди, в 2009 году разработала и представила по начальству «Колмогоровский проект» (КП), рассказывающий, как использовать и воспроизводить потенциал, накопленный в уникальных школах Москвы, Петербурга и Новосибирска. И этот проект кардинально отличается от «концепции интеграции» — буквально во всём.

В отличие от чиновников авторы КП предлагают опираться не на новые чиновничьи мурьи, а на лидеров, на лучших. Проект начинается не с чистого листа, а с действующих школ. Подготовка учителей, умеющих работать с одарёнными детьми, и вправду очень важна, но не новый раздел курса «Педагогика» решит эту проблему. Уже имеющиеся центры элитного образования аккумулируют — и выращивают такие кадры. Все наши знаменитые школы, начиная с колмогоровского интерната и Второй, так с самого возникновения и работали: их выпускники возвращались в школу — сначала, ещё студентами, вести семинары, а там и учительствовать; кто-то в свою школу, а кто-то и в соседнюю. Равным образом и проблема поиска одарённых детей может и должна решаться не с нуля, а с использованием полувекового блестящего опыта, например созданной Гельфандом Всероссийской заочной школы. Ключевую роль тут играет готовность ребёнка приступить к занятиям немедленно — в вечерней ли, в заочной ли форме — и доказывать свою состоятельность здесь и сейчас.

Чиновники хотят отдельно искать детей, отдельно учителей, тем и другим выдать по гранту — и надеяться, что в будущем году опять найдутся новые дети и новые учителя. Авторы КП знают, что главная ценность — традиция, самовоспроизводящаяся система, отбирающая и втягивающая подходящих людей разного возраста. И далее — основное отличие между двумя бумагами. Минобр рассматривает поиск и поддержку молодых талантов как самостоятельную задачу; для авторов КП это ещё и рычаг. Сущностная цель КП — прийти и в массовую школу, и в неё принести новое содержание образования и эффективные педагогические практики. При этом, как ни странно, не в пример «концепции интеграции», КП вполне конечен. Это в минобровской бумаге описана лесопилка, которая может вжикать без конца, и десятый год её работы ничем не будет отличаться от двадцатого. КП рассчитан на проектное и заведомо скромное финансирование («Понятно было, что много не дадут», — сказал мне один из авторов) — и всего на три года. За это время страна бы получила не груду отчётов об истраченных деньгах, а единую сеть из восьми центров в федеральных округах и примерно 150 школ в регионах — и готовый локомотив для вытягивания массовой школы.

До сих пор авторы КП не удостаивались никакой реакции от начальства — им не говорили ни «да», ни «нет». Почему не говорили «нет», понятно: ленились связываться. Понятно и почему не говорили «да». КП не мог быть замечен и принят людьми, проталкивающими «кондаковские» стандарты, людьми, год за годом работающими на уплощение школьного образования, — КП просто перечеркнул бы их усилия. Да он бы и в прямое противоречие вошёл с любимыми цацками реформаторов образования, вроде нормативно-подушевого финансирования. И вот сейчас своей «концепцией интеграции» Минобр даёт наконец внятный ответ инициаторам Колмогоровского проекта: отстаньте.

Год назад общественность, неожиданно для реформаторов взъярившись, не допустила принятия «кондаковских» стандартов — во всяком случае, немедленного принятия. На мой взгляд, не менее достойна отпора и попытка убить КП нынешней малоосмысленной бумагой. Вроде бы «концепцию интеграции» предполагают вывесить в интернете для широкого общественного обсуждения. Не пропустите, пожалуйста.