31 августа
Спустя десять лет после провозглашения курса на модернизацию образования стало ясно: реформа не просто не улучшила, но ухудшила ситуацию в этой сфере. Это касается и новой системы оплаты труда учителей, и введения ЕГЭ, и новых образовательных стандартов. В очередях в банке, на почте или к врачу люди обсуждают две темы: скандалы вокруг ЕГЭ и проект новых образовательных стандартов. Об этих же и многих других проблемах говорили и сотни учителей, собравшихся в конце августа в Москве на форуме «Умная школа».

На самом деле вопросы ЕГЭ и стандартов — второстепенные. Их можно решать лишь после того, как государство сформулирует, какая школа ему вообще нужна: социальная, как в США, когда родители знают, что ребенок там с 9 до 18 в относительной безопасности и не слишком обременен учебой, или такая школа, которая дает фундаментальные знания, вроде немецкой гимназии.

Именно она была взята Россией за образец еще в ХIХ веке. По мнению Сергея Рукшина, доцента кафедры математического анализа из Педагогического университета имени Герцена и, кстати, наставника Григория Перельмана, именно гимназическая модель сделала возможным сначала взлет инженерной мысли в России рубежа ХIХ–ХХ века, а потом — успехи советской экономики и промышленности.

Пока страна не выберет модель школы, а за десять лет она этого так и не сделала, нельзя обсуждать критерии проверки знаний.

Те дети, которые обучаются в социальных школах, регулярно побеждают в Международной программе по оценке образовательных достижений 15-летних школьников (PISA), существующей под эгидой ОЭСР. В 2009 году первое место по читательской грамотности заняла Финляндия. Россия — в пятом десятке.

Социальная школа — для жизни. Традиционные победителя исследования PISA — финны, умеющие разумно жить. Но те же финские школьники в отличие от наших редко побеждают на олимпиадах школьников. Нынешнюю российскую школу можно назвать осколком того, что осталось от бывшей немецкой гимназии. Именно советская школа, устроенная по той модели, двигала науку, рождала инновации. Поэтому лучшие наши школы пока еще выдают победителей и призеров международных олимпиад.

Идеалом могло бы стать совмещение двух типов учебных заведений. Именно об этом надо думать реформаторам. Но они озабочены другим.

Пока не решено, какая школа должна быть в России, ЕГЭ невозможен в качестве единственного инструмента оценки знаний. Хотя бы потому, что сегодня, по данным директора московского Центра образования №109, заслуженного учителя России Евгения Ямбурга, 80–85% детей России с отклонениями в развитии.

Многие из них ЕГЭ самостоятельно никогда не сдадут. Но оценивать работу учителей, которые стараются хоть как-то обучить таких школьников, будут по количеству баллов ЕГЭ, которые те набрали. «Вот я принимаю в 5-й класс девочку с дислексией, дисграфией, со стертой формой олигофрении, — рассказывает Ямбург. — На входе в школу она делает 60 ошибок. Ценой сложнейших методик, которыми мы владеем, она к выходу из школы делает десять ошибок. Динамика колоссальная. За это нужно давать учителю «звезду героя». Но с точки зрения ЕГЭ ее результат — двойка».

Несправедливость в том, что те, кто аттестовывает учителя, а также рассчитывает стимулирующую часть его зарплаты, будут учитывать лишь формальные показатели. По ЕГЭ будут оценивать учителя, работающего в элитной школе и в школе на окраине мегаполиса, куда приходят дети, совсем не говорящие по-русски. По признанию Евгения Ямбурга, таких детей в Москве 30%.

Нигде в мире, кроме России, от результатов ЕГЭ не зависит ни зарплата учителя, ни показатели работы региона. Поэтому, по мнению Ямбурга, ситуация прошлого года, когда учителя писали ЕГЭ за детей, абсолютно объяснима. И нечего взывать к их совести. Им просто сказали: если ваши дети сдадут ЕГЭ плохо, вы работать в школе не будете. «Куда они денутся из этой школы, где получают 5 тыс. руб.? Жрать будет нечего».

Десять лет назад на историческом Госсовете президент призвал создать новые стандарты образования. Сегодня они введены для начальной и основной школы. На подходе — скандальные стандарты для старшей школы. Их всех объединяет общий принцип: отказ от содержания образования. В идеале каждый ученик волен выбрать индивидуальную траекторию своего обучения. В моде вариативность.

От содержания в стандартах решили отказаться, якобы дав учителям и детям свободу. Но большинство учителей она страшит. А еще все прекрасно понимают, что на деле свободы не будет.

На форуме учителей звучали и идеи срочных мер: принимать в вузы всех без экзаменов, как во Франции, а после первой сессии отчислять неуспевающих. Учредить независимую оценку школьных знаний, отделив ее от государства. Учителям присвоить статус госслужащих, как в Германии или Финляндии; как это было в царской России, где директор гимназии имел чин полковника. И еще: пятая часть бюджета страны должна идти на образование. Тогда оно будет приоритетом не на словах, а на деле.
Наталья Иванова-Гладильщикова
«Московские новости»