31.05.2011
Глава Рособрнадзора призывает доверить изменение единого экзамена педагогическому сообществу

Любовь Глебова рассказала «МН» о том, почему приказ №86, меняющий перечень вступительных испытаний в вузы, не мог «поставить на дыбы всю страну»
Регионы просят Минобрнауки быть осторожнее с нововведениями
Единый госэкзамен станет обязательным и для девятиклассников

Социальные обязательства
«На дыбы поставили всю страну»
Список вступительных испытаний в вузы менять не стали
Российским школьникам дали всего неделю на «осознанный выбор» ЕГЭ
ТЕГИ: Рособрнадзор, Любовь Глебова, ЕГЭ, образование, Интервью
Вчера выпускники российских школ сдавали первый обязательный для всех единый госэкзамен— по русскому языку. Примечательно, что именно в этот день министр образования и науки Андрей Фурсенко жестко пресек все слухи о грядущей отмене этой формы итоговой аттестации выпускников школ. «ЕГЭ не отменен и отменен не будет»,— заявил Фурсенко. Однако совершенствование ЕГЭ, который и по сей день критикуется как родителями, так политиками и вузовским сообществом, продолжится. Руководитель Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки Любовь ГЛЕБОВА рассказала «МН», в каком направлении возможны изменения единого госэкзамена и за кем останется последнее слово в принятии решения о том, нужны ли такие изменения.

— Как будет меняться ЕГЭ? В чем логика развития итоговой аттестации?

— Я сторонница того, что отсутствие изменений— следствие застоя. Как только прекратятся любые изменения, которые приводят к совершенствованию образования, это будет сигналом общества о том, что происходит застой в социально-экономическом развитии. Система образования всегда реагирует на изменения в развитии страны и пытается удовлетворить требованиям этого развития.

К примеру, есть у общества представление о том, что грамотность ребенка изменилась из-за того, что он стал больше пользоваться Интернетом, грамотность перестала быть рукописной. Следовательно, нужно менять методики преподавания русского языка.

— Что показал второй год проведения ЕГЭ в штатном режиме, а не в виде эксперимента?

— В регионах все больше понимают, как результаты ЕГЭ можно использовать для построения системы образования и управления ей. По индивидуальным результатам школьников в отдельно взятой школе можно строить оценку педагогов, менять программы по переподготовке кадров, смотреть, кого в школе из предметников нужно поддержать. К примеру, если проблемы с математикой, нужно посмотреть, какие учителя работают в школе, чего им не хватает, может, денег на оборудование не дали в нужном размере. Учителя сами могут понять, в чем они недорабатывают, как им над собой надо работать, чтобы давать качественное образование ребенку.

Местные власти могут понять, что было бы полезно для ученика в плане поступления в вуз и как нужно меняться самим управленцам. ЕГЭ дает точную диагностику системы. Раньше местным властям важно было казаться лучше среди всех по результатам ЕГЭ. Дескать, у нас много высокобалльников. Сейчас приходит понимание, что важно не накачивать высокие результаты. ЕГЭ — это инструмент для получения объективной картинки: по школе, по городу, по региону. Причем картинка независимая.

Но важно, чтобы ЕГЭ не оставался единственным оценочным инструментом, на основании которого вообще все в образовании строится. Должны возникать новые виды оценок, оценочный инструментарий. Не только, какое количество знаний усвоил ребенок, но и насколько он развит спортивно, коммуникативно, насколько он хорош в каких-то вещах, не напрямую связанных с обучением. И это надо отмечать не только в олимпиадном движении.

Получается, что есть один хороший инструмент, граждане ждут от него ответов на все вопросы. Надо новые инструменты создавать. Отвечать на вопросы, на которые сегодня нет ответов. Мы, например, не знаем, как в начальной школе построить диагностическую работу, чтобы на раннем уровне понимать, в какой отрасли знаний перспективно развиваться ребенку: в гуманитарной или технической. Признаюсь, что мы этим больше занимаемся даже, чем штатным проведением ЕГЭ.
Русский как обязательный
ЕГЭ по русскому языку включает три части. При выполнении первой из них необходимо ответить на 30 вопросов, выбрав по одному правильному ответу из четырех на каждый из них. Вторая часть предполагает, что выпускник должен самостоятельно сформулировать ответы к восьми заданиям. Кроме того, каждый сдающий должен написать сочинение, которое затем будет проверяться на грамотность и содержание. Как сообщает ИТАР-ТАСС со ссылкой на Рособрнадзор, в этом году «количество заданий с выбором ответа уменьшилось по сравнению с прошлым годом, а число заданий, выполнение которых требует логического мышления, умения делать выводы, увеличилось». Второй обязательный ЕГЭ — по математике — пройдет 6 июня. Предметы, которые выпускники школ могли выбрать для экзаменовки самостоятельно, распределились следующим образом. Более 55,4% одиннадцатиклассников будут сдавать обществознание, 27,2% — физику, 23,2% — историю, 21,6% — биологию, 12,2% — химию. Аналогичным был «рейтинг» популярности предметов и в прошлом году, напоминает РИА Новости. В среднем выпускники будут сдавать три-четыре экзамена.

— Будут ли результаты ЕГЭ открытыми? Смогут ли родители выбирать школу для ребенка, исходя, допустим, из открытых данных среднего балла ЕГЭ по школе. На сегодняшний день ЕГЭ — единственный объективный показатель. Как еще обывателю составить мнение о реальном уровне школы?

— Я категорически против утверждения, что ЕГЭ — единственный инструмент оценки школы. Система оценки строится на разных принципах. Мы можем использовать показатели аттестации педагогов. Есть результаты финансово-экономической деятельности, эффективности использования средств.

— Ну это какие-то ваши внутренние показатели. А как обычному человеку выбрать?

— Не ЕГЭ нужно раскрывать, а всем делать паспорт школы— такой, чтобы он был абсолютно понятным и прозрачным.

— А кто будет делать паспорт? Сама школа? Все обернется самопиаром.

— Я могу сказать одно: как только ЕГЭ сделают основанием для привлекательности школы у родителей, это окончательно снизит всю мотивацию, желание школы добиваться объективных результатов ЕГЭ. Все будут завышать результаты. Каждый регион захочет, чтобы результаты по их школам выглядели красиво. Так будет, если в публичном поле ЕГЭ будет единственным инструментом оценки школы.

Еще одно подтверждение: появился один мало-мальски приличный инструмент, и им уже стали мерить все. ЕГЭ — государственная итоговая аттестация ребенка. Одна из оценочных процедур. И экзамен может показать только уровень общеобразовательных достижений подростка. Он не учитывает ни уровень развития, ни какие-то таланты и навыки.

Все дети разные. Для одного 40 баллов— подвиг. А для другого 98 баллов вместо 100— показатель того, что с ним школа недоработала. Поэтому категорически нельзя судить по результатам ЕГЭ, какая школа хуже, а какая— лучше.

— А как судить?

— Выход— развивать другие инструменты оценки. И мы развиваем! Новый стандарт делаем, в котором фиксируем не только объем усвоения знаний. Для школ вводим новые финансовые механизмы эффективности. Любимая поговорка: на 100 руб. сделают что угодно, а ты попробуй на 5 руб. сделать то же самое. Вот это и называется эффективность деятельности образовательных учреждений.

Я согласна с вами по поводу пиара— паспорт школы должен содержать объективные данные например о средней зарплате педагогов. Ведь введение новой системы оплаты труда мобилизует учителей на то, чтобы давать более качественные знания.

Согласна также и в том, что нам нужно перенести понятия о системе оценки качества с нашего профессионального языка на язык нашего потребителя. Нам нужно идти по пути открытости результатов деятельности школы. Я согласна, ЕГЭ в плане открытости играет не последнее, если не первое место. Но только ЕГЭ использовать никак нельзя.

— Во многих странах, кстати, результаты национального экзамена открыты.

— Это дело субъектов федерации. В Санкт-Петербурге, к примеру, на сайте администрации есть данные.

— Ректоры многих вузов страны по-прежнему недолюбливают ЕГЭ. Они утверждают, что не знают, что за абитуриенты к ним придут. Дескать, получают кота в мешке.

— Было бы глупо ожидать поддержки от тех, кто что-то потерял. С введением ЕГЭ вузы потеряли возможность самостоятельно регулировать приток абитуриентов: кто к ним придет, зачем придут и сколько человек. Система развивалась так, что школы «приписывали» к вузу. Ты мог идти только в строго определенные вузы, потому как в другом вузе могла быть закреплена другая школа. И никуда абитуриент не дернется. Если абитуриент живет в маленьком городе, то ему в голову не придет ехать в областной центр и поступать в медицинский университет. Он понимал, что вуз все решает для себя сам. И как он закажет себе историю, так и будет делать. Вузы заказывали эту историю в собственных интересах. Это старая поговорка «закон что дышло». Как захочет приемная комиссия, так и вышло.

Мы процедурой ЕГЭ отменили это крепостное право для детей. Мы много лет выстраивали систему самостоятельности принятия решения абитуриентом. Мы прекрасно понимаем, что у нас широко развито вузовское управление. Причин придумать, почему плох ЕГЭ,— мама не горюй! Но совершенно очевидно, что ЕГЭ выгоден сильным вузам, потому что они заинтересованы в объективном отборе: им хочется получить самый талантливый потенциал нашей страны. А слабым вузам невыгоден, потому что они не могут регулировать поток абитуриентов, не могут получить необходимое количество абитуриентов— те уходят в более сильные вузы. Я убеждена: те ректоры, которые критикуют ЕГЭ, они признают, что являются ректорами слабого вуза.

— Как вузам перестраиваться? Что-то менять в довузовской подготовке?

— А что такое система довузовской подготовки? Она строилась в условиях, когда результаты этой подготовки принимались как результаты приемной кампании. Чем больше желающих попасть в тот или иной вуз, тем выше была цена подготовки. Ну и какие равные права, какие равные возможности? Ну и где доступность?

Теперь вузы, конечно, потеряли источник всего. Теперь как-то нужно перестроить профориентационную работу. Но это не денежная проблема, нет предмета для сбора денег. Теперь вузы в разных формах готовят к ЕГЭ. Заодно рассказывают ужасы: какой страшный единый экзамен, как мы вас научим сдавать его. Но эти проблемы— дело времени. Потребители разберутся с этим.

Вузам, конечно же, надо выстраивать работу заново— рассказывать абитуриентам о своем вузе, о профессии. Чтобы у них возникало желание пойти именно в этот вуз. И многие этим занимаются.

Кроме того, проблема в том, что вузы находятся в сложных условиях. С введением ЕГЭ совпала ситуация, когда предложение от вузов превышает спрос от абитуриентов. Вузы гоняются за абитуриентами. Но мы проводим оптимизацию сети, то есть закрываем лишние учебные заведения.

— Вернемся к началу разговора— планам по развитию единого госэкзамена. Будет ли ЕГЭ разделен на два уровня— профильный и базовый?

— Это деление пока неочевидно. Я бы не сказала, что этот переход запланирован. Он обсуждается экспертами, причем самыми разными. И согласия нет.

Когда общество согласится, что в старших классах школы должны готовить к профессии, то школа должна становиться профильной. Но у части общества есть ожидание того, что результатом обучения в школе должно быть многостороннее общее развитие подростка. И нельзя не учитывать эту точку зрения. Система должна предоставить разные возможности.

Тому школьнику, кто готов из общей школы в старшую переходить, уже определяя свой профиль, свою специализацию, нужно дать возможность учиться в профильной школе или же дать выбрать тот или иной профиль в своей школе. Если не готов к выбору профиля, то надо предоставить возможности для общего развития.

— Но разговоры о делении на базовый и профильный уровни идут все активнее. И если решение такое будет принято, как может измениться ЕГЭ?

— ЕГЭ уже построен так, что его оценочный инструментарий даст возможность оценить твои знания. В 100-балльную систему ЕГЭ заложен и базовый, и профильный уровни. 100 баллов получает тот школьник, кто углубленно изучал предмет. Базовый уровень условно может уложиться в 60 баллов. Здесь нет темы для дискуссии. Как и в том, будет ЕГЭ при новом федеральном образовательном стандарте или не будет. Будет новый стандарт— изменятся КИМы, контрольно-измерительные материалы.

Не чиновнику с журналистом решать, как будет изменен ЕГЭ. Это дело экспертов. А они спорят, находят решение. Это серьезные изменения. И вот тут очень важно понимать одну вещь. Невзвешенных решений нельзя допускать в образовании. Ошибка, скажем, врача— она налицо, а вот ошибка учителя проявляется через много-много лет. Но еще вопрос, чья ошибка обходится человеку дороже.

— И тем не менее. Возьмем математику, обязательный на сегодняшний день ЕГЭ для всех выпускников. Разве ее изучение не должно различаться для того школьника, который планирует поступать на факультет, условно, «гостиничное дело и туризм», и для подростка, который поступает на факультет вычислительной математики и кибернетики МГУ? И тому и другому нужен высокий балл ЕГЭ, чтобы поступить, но нужны разные знания, которые как раз могут различаться на уровнях.

— Послушайте, оценка «пять» вообще начинается примерно с 75-80 баллов. Даже пятибалльная система говорила о том, что определить уровень абитуриента вполне возможно.
Евгений Насыров