1.02.2011
Концептуальная проблема Единого государственного экзамена.

Очередная доза Единого государственного экзамена, похоже, оказалась ничуть не полезнее предыдущих. Как и прежде, изобилуют скандалы с пойманными за руку подсказчиками (в том числе и среди самих учителей). Как и прежде, наивысшие средние оценки дают регионы, отродясь не отличавшиеся общепризнанно высо-ким уровнем образования. Как и прежде, не все обладатели высшего балла по русскому языку в состоянии безошибочно заполнить анкеты и не все обладатели высшего балла по математике способны подсчитать сумму покупок в магазине без помощи кассира.

Это неизбежно чисто экономически. Пока существует бесплатное, но не всеобщее, высшее образование, то есть государство дарит некоторым своим гражданам колоссальные средства, найдутся желающие потратить часть ожидаемой суммы ради гарантированного получения её полностью. А будут эти деньги выплачены вузовским или школьным экзаменаторам — вопрос технический.

Есть и другие стимулы для пребывания в вузе — от нежелания проходить срочную воинскую службу до надежды обменять будущий диплом на выгодное замужество. Но это лишь мелкие надстройки над экономическим базисом.

В тех заокеанских краях, откуда к нам приплыла идея ЕГЭ, сам этот базис отсутствует. Тамошние вузы неукоснительно взимают плату с любого студента. Правда, среди источников этой платы есть и спортивные успехи, и стипендии самого же вуза, и кредиты компаний, намеренных в будущем взять успешного студента на работу. Но с результатами вступительных экзаменов всё это никак не связано: по ним вуз только отбирает способных учиться в нём. Как часто бывает, экзотическое растение на новой почве даёт ядовитые всходы.
Но дело не только в коррупции, неизбежной всюду, где благосостояние людей, распределяющих некий ресурс, не связано прямым и очевидным образом с результатами этого распределения. Куда важнее концептуальное противоречие, заложенное в саму идею ЕГЭ в нынешней школе.

Рекламисты ЕГЭ говорят: единые условия проведения экзамена по всей стране позволяют повсеместно — от Москвы до самых до окраин — выявлять лучших учеников и предоставлять им возможность учиться в лучших вузах. Не надо искать деньги на путешествие из Урюпинска или Нерчинска в столицу только ради возможности помериться силами с другими учениками, а можно ограничиться почтовыми расходами на рассылку копий документов и ехать только тогда, когда эти документы где-то сочли приемлемыми.
Цель несомненно благородная, как и любой призыв к равенству. Кроме того, такая технология вроде бы позволяет отобрать со всей страны действительно лучших, не ограничивая поиск немногими крупнейшими городами.
Но когда мы говорим «лучший», всегда надо уточнять: по какому критерию.

Наука, техника и вся остальная культура нуждаются прежде всего в людях, способных творить нечто новое, быстро вникать в чужие творения, решать нестандартные задачи, искать пути сведения неизвестного к известному… Нынешний формат ЕГЭ ориентирован прежде всего на запоминание фактов: баланс задач разных категорий в экзаменационных пакетах таков, что выпускнику заметно выгоднее ограничиться вспоминанием и выбором из готовых вариантов, нежели вникать в немногие задачи, требующие творческого мышления.
Впрочем, это поправимо. Мой личный — более чем четвертьвековой! — опыт участия в интеллектуальных играх показывает: при желании можно — и даже не слишком сложно — создать задачи, выявляющие прежде всего способности, необ-ходимые в реальной современной жизни.

Но выявить можно лишь то, что уже есть. Сама школьная программа не способствует развитию творческого потенциала. Более того, в последние годы она заметно переориентируется на худший для творчества метод. В советские годы у нас сохранялась отработанная ещё в XVIII–XIX веках в Германии ориентация на преподавание фундаментальных принципов и законов, а также методов выведения из них конкретных фактов. Теперь же возобладало популярное на низших и худших уровнях американской школы зазубривание фактов без изучения закономерностей, эти факты порождающих.
Политические и философские причины такого регресса нужно рассматривать отдельно. Они в изрядной степени связаны с общим регрессом нашего общества и стремлением высших его слоёв удержать этот регресс чем подольше. Но есть и многие иные мотивы, заслуживающие отдельных публикаций. Здесь же я не буду вдаваться в вопрос «кто виноват», а попробую очертить, «что делать».

Даже в школе германского стиля творческие личности появляются не столько благодаря, сколько вопреки общему характеру обучения. Поток знаний в ней односторонний — от учителя к ученику. Цель обратного потока — только проверка усвоения преподанного. Правда, хороший учитель может и поощрить нетривиальные рассуждения — но при любых посильных обществу расходах на образование нагрузка учителя чаще всего слишком велика, чтобы вникать в неожиданные мысли. Время остаётся в лучшем случае на доведение всех учеников до единого уровня — естественно, куда ниже потенциала лучших. Не зря говорят: школа даёт огранку булыжникам и дробит алмазы.
Выходит, ЕГЭ даже в идеальном случае не выявит лучших по природным способностям или хотя бы по достигнутой степени их развития: сама школа не даёт способностям надлежащей полноты развития, а вынужденно стрижёт всех под единый уровень, как садовник при создании живой изгороди.
Часть затруднений можно снять, перенеся значительную часть учебной нагрузки на самих учеников. Ещё в 1798 м Эндрю Белл и Джозеф Ланкастёр предложили поручать старшим ученикам преподавание младшим частей программы, уже усвоенных ими самими. Это заметно снизило нагрузку на учителя. Если задаться целью развития творческих возможностей, то немалую помощь окажут интеллектуальные игры: дело тут прежде всего не в выискивании нетривиальных сведений для вопросов, а в выстраивании многоходовых цепочек рассуждений, связывающих неизвестное с общеизвестным.

Но этого мало. Для овладения общими законами, понимания их взаимосвязей нужно систематическое обучение под руководством людей, уже владеющих нужным набором принципов. Их нужно слишком много, чтобы каждый учитель соответствовал нужному набору требований.
Выход найден ещё в советские времена. Система заочных физико-математических школ охватила всю страну. Заодно и студенты, привлечённые к проверке ученических решений, глубже вникали в общие принципы наук, единые для школьной и вузовской программ.
Современное развитие интернета позволяет создать заочные школы по любым предметам и даже предлагать ученикам междисциплинарные задания, обучающие единству природы, поделённой на учебные дисциплины. Расходы, судя по опыту советских заочных школ, могут быть довольно умеренны — особенно если учесть, что они заодно оправдают уже сделанные затраты на интернетизацию школ, пока не имеющую осмысленных целей.
Вот когда создадим систему, позволяющую каждому школьнику в любой глуши в полной мере развивать свои способности — только тогда можно приступать к строительству системы выявления способностей, их целенаправленного совершенствования, а потом и отбора по ним. Нельзя в очереднадцатый раз ставить телегу впереди лошади.
Анатолий Вассерман