22.11.2010

Министры образования России и Украины Андрей Фурсенко и Дмитрий Табачник договорились о подготовке общего для двух стран учебника истории для учителей. О том, что может получиться из этой затеи, "Огонек" решил узнать у директора Института всеобщей истории РАН, академика Александра Чубарьяна
— Прежде всего речь идет вовсе не о привычном нам учебнике для общеобразовательной школы — так называемом стабильном учебнике. Все опыты других стран по созданию таких стабильных учебников, где бы излагалась какая-то усредненная компромиссная история, с треском провалились. К примеру, немцы с поляками полтора десятилетия пытались создать такой совместный учебник и ничего у них не вышло. Поэтому мы хотим создать вовсе не учебник, а методическое пособие для учителей школ. И, может быть, для старшеклассников. Образцом для него стало пособие по российско-германской истории, которое сейчас готовят ученые обеих стран. Второй момент: речь не идет об одной книге, в которой бы давалась какая-то универсальная трактовка совместной истории российского и украинского этносов. За основу нашего пособия мы взяли так называемую модульную систему, которая будет состоять из отдельных брошюр. Уже 2 декабря в Москве соберутся рабочие группы двух стран, которые и обсудят темы будущих модулей.

— Кто из специалистов будет принимать участие в разработке совместного пособия?

— К настоящему времени состав рабочих групп еще неизвестен. Пока лишь имеются только руководители. Так, с украинской стороны рабочую группу возглавил Александр Андреевич Удод, директор Института инновационных технологий Министерства образования и науки Украины. С российской стороны группу возглавляет ваш покорный слуга.

— Многие украинские историки опасаются, что никакого компромиссного подхода к истории не может быть в принципе, что Россия навяжет Украине свою трактовку многих событий... Скажите, возможна ли вообще объективная версия истории, которая устроит обе стороны?

—- Две недели назад мы с господином Удодом, будучи на встрече в Киеве, пытались немного поразмышлять на эту тему. Понимаете, при подготовке такого совместного учебника есть два возможных подхода. Первый состоит в том, что необходимо избегать конфликтных тем, выбирая для освещения только те вопросы, по которым у нас сложились общие взгляды и подходы. Другой — это, напротив, сосредоточение на самых трудных и непростых вопросах между россиянами и украинцами. И сказать, какой из них в результате возобладает, я сейчас не могу. Пока что мы по предложению украинской стороны решили начать нашу модульную систему с темы о повседневной жизни русских и украинцев в XIX-XX веках. Это сейчас очень модная тема — все историки ныне только и пишут про повседневную жизнь разных народов.

— Какие еще темы российско-украинской истории требуют отдельного исследования?

Александр Чубарьян: «Есть два подхода к написанию общих учебников. Первый состоит в том, что необходимо избегать конфликтных тем. Другой — это, напротив, сосредоточение на самых непростых вопросах»
— Прежде всего само возникновение древнерусской государственности. В этой теме скрыта масса проблем и вопросов. Лично я являюсь сторонником того, чтобы включить эту тему в контекст более широкого проекта, которым мы сейчас занимаемся, в частности в проект, рассказывающий о происхождении древних европейских государств. Чтобы было возможным провести сравнительный исторический анализ: как создавались германское государство, как — французское, а как — русское и украинское и какие у этих процессов есть общие моменты. Во-вторых, огромная масса вопросов российско-украинской истории связана с XVII веком, то есть с Переяславской Радой, с присоединением Украины к России. Далее — Полтавская битва и гетман Мазепа. Очень оживленная дискуссия между историческими сообществами обеих стран идет по вопросам начала ХХ века — у украинцев есть свои представления об украинской революции 1918 года, которую они часто противопоставляют революции 1917 года в центральных регионах России. Есть у них свое мнение по поводу политики коллективизации, по поводу развития националистических движений типа УПА-ОУН в годы Великой Отечественной войны. Также есть масса интересных сюжетов, связанных с сопоставлением взаимосвязей русской и украинской культуры, например в творчестве Гоголя или Булгакова.

— За годы строительства украинской национальной идеологии мы узнали, что у украинских историков и политиков есть масса исторических претензий к России. Отмечают ли нынешние украинцы какие-либо позитивные стороны нашей совместной истории?

— Понимаете, тот факт, что один народ какое-то время находился в составе другого, вовсе не может быть основанием для взаимного отторжения, вражды и ощущения неполноценности. Классический пример: Норвегия 300 лет была в составе Швеции. Ну и что с того? Сейчас этот факт служит всего лишь поводом для многочисленных анекдотов, не более. Если же говорить по существу вопроса, то все, безусловно, признают, что вхождение Украины в состав Российской империи или СССР имело самые неоднозначные последствия. Да, после вхождения украинцы жили по законам империи или же Советского Союза с его репрессивным аппаратом. Но, с другой стороны, они входили в состав большой страны с автономным положением и с гарантиями экономического развития. Они оказывались членами широкого международного сообщества, получали передовые технологии, университеты, академии наук, учреждения культуры и образования — это же все очевидные вещи. Они получали возможность обучать свои национальные кадры в лучших университетах в Москве. Разумеется, эти факты никак не снимают вопросов критики политики царизма или советского режима, но ученые обеих стран согласны с тем, что наша история представляет собой сложный и противоречивый комплекс вопросов. И нам надо показать молодому поколению, что в вопросах истории народов и государств не бывает простых и однозначных ответов. Для меня же в этом российско-украинском проекте главным моментом является то, что необходимо показать всем историкам, что в научной исторической среде могут преобладать позитивные образы — даже при всех спорах и разногласиях при оценке каких-то спорных моментов.

Беседовал Владимир Тихомиров
Журнал «Огонёк»