28 марта 2010
Каждый третий американский первокурсник остается без диплома
В США бьют тревогу: слишком уж велик здесь процент отсева из вузов. Для начала по заказу властей группа исследователей выявила истинные масштабы бедствия. Теперь в повестку дня становится борьба с отчислениями. В России же не делается ни того, ни другого.
Поначалу студентов, вылетевших из американских вузов до получения диплома, никто не подсчитывал. Считалось: ну, поучился человек год-два в каком-нибудь техническом колледже, получил минимум знаний, чтобы открыть собственную авторемонтную мастерскую, и ушел. А что не досидел пару лет до диплома, так и не надо. Однако со временем стало очевидно: поток недоучек в США слишком велик. И власти забили тревогу.
За многих студентов платит федеральное правительство США или штат. Раз так, то казенные средства, получается, израсходованы зря. А этого американцы не любят. Не лучше и с теми, кто учится за свой счет. Большинство отчисленных и их родителей испытывают сильнейший психологический стресс. А властям не нужна толпа безработных со стрессом вместо образования. И они перевели стрелки на колледжи с университетами — стали сравнивать отсеявшихся студентов с канарейками, которых раньше брали в шахту для проверки уровня загазованности. Мол, живы студенты-канарейки — стало быть, и в вузе, как когда-то в шахте, все в порядке. Нет — значит, дело плохо. В образовании большие проблемы. И виноват в них не студент, а вуз — значит, работает неэффективно. Чиновники от образования заказали группе исследователей из Университета Огайо во главе с профессором Джошуа Холи просчитать процесс отчисления студентов своего штата. А затем экстраполировать результаты на положение в стране в целом, благо штат Огайо, по словам Холи, “типичнейший для США”.
Ситуация оказалась и в самом деле тревожной. Так, в Университете Огайо с 1-го на 2-й курс переходят лишь 9 студентов из 10, причем академические справки о прослушанных курсах (в США они котируются примерно как наши дипломы ПТУ) получают лишь 4%. Закончат же университет и того меньше — всего 70%, сообщил Холи. В общинных колледжах дело обстоит еще хуже, чем в государственных университетах: здесь дойдут до выпуска лишь 60% первокурсников. А у тех, кто совмещает учебу с работой и проводит в вузе лишь часть учебного дня, этот шанс и вовсе стремится к нулю. Лишь в самых лучших, престижных университетах США — Гарварде, Принстоне или Йеле — уровень отсева студентов ниже. Но и здесь до диплома доходят всего 85% первокурсников. 15% их менее удачливых однокашников сходят с дистанции раньше. А это, по словам Холи, “знак того, что университеты плохо работают”.
Исследование основных причин отчислений американских студентов еще впереди. Однако некоторые из них ясны уже сейчас. Это факторы психологического свойства (неуспешность, неуверенность студента, тоска по дому), разочарование в избранной специальности или институте, и особенно — проблемы с оплатой. (В Калифорнии, например, за последние три года цены на образование, по оценке Холи, возросли на 30—40%. ) Твердо установлено другое: основная масса студентов (четверо из каждых шести) отчисляются после 1-го курса — весной.
По словам Холи, главных кандидатов на вылет видно сразу. А значит, есть возможность попытаться сохранить их, создав нечто вроде “системы раннего предупреждения”: оказывать им больше внимания, стремиться заинтересовать, проводить дополнительные занятия и консультации. В условиях неуклонного сокращения числа студентов здесь намерены беречь каждого — осталось лишь понять как.
Наша проблемная Раша
Похожие проблемы стоят и перед Россией. Только острее — ведь наш демографический провал глубже, чем в Огайо. Между тем отчислениями студентов у нас не занимается никто, констатировал научный руководитель Института развития образования (ИРО) Исаак Фрумин. Конкретных цифр, характеризующих нынешние масштабы потерь нашего студенчества, мы не имеем. Даже на уровне понимания, где отчисляют больше — в вузах похуже, как в США, или, наоборот, в элитарных, где труднее учиться.
В Институте развития образования все же склоняются к тому, что мы идем вторым путем. Долгое время наши второсортные вузы брали практически всех желающих — чуть ли не с “двойками”. Надежд, что такой контингент будет учиться, никто не питал с самого начала. А поскольку брали не для того, чтобы отчислять, можно не сомневаться: продержат в институте по максимуму — до выпуска — и выдадут диплом. В лучших же вузах и программы серьезнее, и возможность выбрать индивидуальную программу обучения реальнее. А рост селективности, когда студенты учатся не по единой программе, а по собственной — курс оттуда, курс отсюда, — таит опасности: ошибся в выборе и нахватал “неудов”. А там и отчисление…
Старые — 5—7-летней давности — глобальные исследования этого сюжета у нас все-таки имеются, рассказала “МК” директор Центра экономики непрерывного образования Академии народного хозяйства при российском правительстве Татьяна Клячко. Доля отчисленных тогда по разным вузам составила 10—20% — показатели, схожие с нынешними американскими. Да и факторы отчисления оказались похожими: финансовые сложности и психологическая незрелость студентов. (Последняя у нас еще заметнее, чем в США, где средний возраст студентов составляет 26—27 лет, в то время как в России это 20 лет, подчеркнула эксперт.)
Примерно тогда же, по ее словам, было проведено аналогичное исследование по МГУ им. Ломоносова. И снова похожие результаты: доля студентов, отчисленных с сильных факультетов, оказалась меньше, чем с более слабых. Правда, сейчас мы живем в другой эпохе — кризисной. А потому нужно новое исследование проблемы отчисления, считает Клячко. И прежде всего — факторов, обусловливающих отсев студентов: системы набора в вузы, платы и стоимости образования, организации учебы, наличия общежитий, материального положения семей. При этом основное внимание надо уделять деталям, чего американцы в своем исследовании, по мнению эксперта, не сделали: “Они ограничились тем, что объявили: из слабых вузов отчисляются чаще. А почему? Потому, что там студенты слабее? Или потому, что они беднее и кризис ударил по ним сильнее? Ведь первыми, когда рухнула ипотека, пострадали именно они. И тут же зашаталась система образования. Второй важный момент. Американские студенты из сильных вузов получают большую поддержку и от частных компаний, и от государства. У нас до недавнего времени ситуация была прямо противоположной: сильные вузы в основном зарабатывали сами, а слабые жили за счет бюджета (крупные госсредства в сильные вузы пошли у нас совсем недавно — с созданием федеральных и исследовательских университетов). И этот фактор тоже надо учитывать”.
Наконец, стоит определиться, будем ли мы удерживать студента в вузе. А главное — какую цену мы готовы за это заплатить и чего ждем в результате. Американцы, например, считают, что система образования должна выпускать не столько образованных, сколько успешных людей. И тот же подход, по оценке Клячко, доминирует сейчас в России.
